В № 48 за 2010 год газеты «Транспорт России» опубликована статья с интригующим заголовком «Наука и вуз: надо ли их разделять?» по итогам совещания министра транспорта РФ Игоря Левитина с ректорами вузов. Проблема, надо сказать, вполне актуальная и заслуживает внимания.
Наука и образование издавна шли рука об руку. Но все же существует четкое различие между этими двумя видами деятельности. Деятельность научная – это добывание нового знания, а деятельность преподавательская – это внедрение нового знания, главным образом в молодежную среду. Такое деление возникло не сразу.
Когда–то, в XVII–XIX веках, эти виды деятельности были организационно совмещены при университетах. Новое знание добывалось, как правило, просто путем осмысления результатов созерцания внешнего мира или результатов, полученных с применением простейших приборов. Единственными носителями знания были ученые, вокруг которых формировалась образовательная среда. В стенах университета это добытое учеными знание непосредственно передавалось молодому поколению. Сфера научных изысканий ограничивалась главным образом тем, что в современных понятиях принято называть фундаментальной наукой, которой в образовательном плане в наше время занимаются университеты (в изначальном смысле этого слова). Соответственно и дисциплины, которые преподавались в университете, назывались университетской наукой. Эти образовательные дисциплины были параллельны науке фундаментальной.
С тех пор все изменилось. Прежде всего нынешняя наука требует огромных затрат на уникальное оборудование (вспомним Большой европейский коллайдер), на расходные материалы и т. п. Сам труд ученого, т. е. осмысление полученных результатов, то, что ранее было главным, на фоне гигантских затрат на оборудование – копейки. Вместе с тем научные изыскания, как правило, не оставляют исследователю ни времени, ни возможности совмещать научную деятельность с преподавательской, как это было в старину.
Вместе с тем и научная деятельность претерпела коренные изменения, она дифференцировалась. И главное, из нее выделилась огромная диверсифицированная сфера отраслевой науки, которая обозначается кратким термином НИОКР, со своими задачами использования результатов фундаментальной науки и их внедрения в хозяйственный оборот.
В силу этих подвижек преподавание в порядке реализации общественного разделения труда естественно выделилось из научного в совершенно самостоятельный вид деятельности.
Правда, ученые нередко совмещают свое основное занятие с преподаванием, что, разумеется, достойно похвалы. Они несут молодежи самое передовое знание с острия науки. Что касается преподавателей, то здесь такое совмещение основной преподавательской деятельности с научной в качестве дополнительной представляется весьма проблематичным.
В свое время в нашей стране просто проморгали тот факт, что исследование и преподавание уже давно стали самостоятельными видами деятельности. И у нас в стране еще с советских времен никак не могут избавиться от этого заблуждения, считая всех преподавателей учеными, т. е. научными работниками. Эта путаница ведет к порочным организационным решениям.
В соответствии с устоявшейся практикой преподаватели вузов, от самого младшего до убеленного сединами профессора, обязаны выполнять научную работу. Того же требует и формуляр индивидуального годового плана вузовского преподавателя. И за это с преподавателей спрашивает руководство вуза.
Это требование особенно одиозно, когда оно предъявляется преподавателям отраслевых вузов, опирающихся в своей работе на отраслевую науку, на НИОКР, которую и наукой–то в истинном смысле этого слова не всегда можно назвать, или на сугубо практическую деятельность. И преподаватели, которые готовы серьезно заниматься «наукой», естественно, свои «исследования», как правило, ограничивают изобретательством и внедренческими разработками. Это касается и транспортных вузов.
К сожалению, все это очень напоминает «большой скачок» в Китае, когда каждый китайский двор обязывали выплавлять чугун.
Высшая школа на Западе – прежде всего именно университеты, учебные заведения, где преподаются фундаментальные науки, университеты, которые в отличие от нас, хорошо финансируются и по оплате труда, и в части затрат на научное оборудование. Эта высшая школа может позволить себе совмещение исследовательской и преподавательской деятельности в лице выдающихся или просто способных к науке преподавателей. Но там ни у кого не возникает вздорной идеи в приказном порядке заставлять всех преподавателей заниматься научной деятельностью.
В результате мы имеем профанацию научной работы, некую квазинаучную деятельность с печатанием «трудов», которые никто не читает, с бесполезными «научно–практическими» конференциями, с публикацией результатов конференций, которые никого не интересуют.
А вся эта бессмысленная суета и мероприятия для «галочки», во–первых, приучают молодежь врать, а преподавателей выдавать туфту за научную работу; во–вторых, отвлекают преподавателей от того, чем они действительно должны заниматься – повышать свой профессиональный уровень, отслеживать научные успехи в своей области и передавать их молодежи; и в–третьих, приводят к бесполезным тратам материальных и финансовых ресурсов.
При этом сохраняется характерная советская черта – преподавателю платят (правда, издевательски мало!) за преподавание, а научная деятельность считается как бы бесплатным приложением к преподаванию.
Не пора ли покончить с этим?! Надо, чтобы пироги пек пирожник, а сапоги тачал сапожник. А если у кого из преподавателей есть желание и техническая возможность заниматься настоящей исследовательской деятельностью или конструкторскими работами, то, как говорится, – флаг им в руки и всяческое поощрение. Но не надо заставлять всех «выплавлять чугун».

Вадим ЗАБЕЛИН,
профессор МГАВТа