Правительство РФ взяло курс на цифровизацию экономики. Насколько готова к переменам транспортная отрасль? Есть ли примеры успешного внедрения новых технологий в практику компаний? Почему это получается не у всех и не всегда? На эти и другие вопросы отвечает Елена Киселева, партнер консалтинговой компании Strategy Partners (входит в топ–3 стратегических консультантов российского рынка по версии Forbes).
– Несмотря на то, что понятие «цифровизация» у всех на слуху, его значение довольно размыто. Что понимают профессионалы под этим термином?
– Под цифровизацией традиционно понимают «автоматизацию» и применение информационных технологий. На самом деле термин гораздо шире – это целый спектр новых технологий: Интернет вещей, виртуальная и дополненная реальность, «большие данные» и аналитика нового поколения, 3D–печать и аддитивное производство, цифровое проектирование и др. То есть это не просто программное обеспечение, а целые технологические направления, которые радикально меняют устройство отрасли, подрывают традиционные бизнес–модели, сложившиеся на рынке. Например, на сегодня капитализация Uber выше, чем у BMW. При этом концерн обладает огромными производственными мощностями, а у Uber нет ни одной машины – только цифровая платформа, к которой подключаются водители. Так вот, повсеместная «уберизация» – это и есть цифровая трансформация, переход от традиционной модели бизнеса такси к принципиально новой. Такие примеры есть во всех отраслях – розничной торговле, банковской сфере и т.д. У «цифры» два назначения: сделать услугу более удобной для пользователя и заработать больше денег за счет оптимизации производственных и поддерживающих процессов.
– Как на этом фоне выглядит транспортная отрасль?
– Необходимо разделить всю транспортную отрасль на три сегмента: строительство транспортной инфраструктуры; эксплуатация инфраструктуры; грузовые и пассажирские перевозки. Быстрее всего в цифру «направились» услуги по перевозкам. В частности, появились платформы, которые позволяют более эффективно планировать путешествие или логистику товаров. Аэрофлот, например, уже давно большую часть билетов продает онлайн. Во многих аэропортах сегодня уже необязательно иметь распечатку билета, можно просто приложить смартфон с изображением QR–кода к считывателю.
Немного хуже обстоят дела в области эксплуатации транспортной инфраструктуры. Тео-
ретически здесь можно применять целый ряд технологий (например, удаленный мониторинг и предиктивная диагностика технического состояния объектов), но пока таких примеров очень мало.
Сегмент строительства транспортной инфраструктуры пока находится в начале своего цифрового пути. Конечно, в производстве объектов транспорта (например в авиастроении или автопроизводстве) цифровизация давно применяется. Там полностью автоматизированы все процессы, начиная от проектирования и информационного моделирования (которое позволяет сводить к нулю все коллизии) и заканчивая PLM–системами (Product Lifecycle Management – технология управления жизненным циклом изделий). Если же говорить непосредственно о сегменте строительства физической инфраструктуры (аэродромы, дороги, здания) – там еще, как говорится, конь не валялся.
– Почему такой перекос в сторону сервиса?
– В первую очередь это объясняется повышением конкуренции среди участников рынка. В сегменте перевозок быстрее всего развиваются технологии, связанные с продажами билетов, планированием перевозок. В строительстве такой срочной необходимости внедрять новые технологии, чтобы обогнать конкурентов, нет. Основной проблемой на сегодняшний день для этих компаний является снижение маржинальности. Это стимулирует собственников повышать производительность труда: заменить условных рабочих с лопатами на высокопроизводительную технику. Однако регуляторная среда остается инертной: нет никакой разницы, построен объект на цифровой модели или нет. К тому же Главгосэкспертиза все равно не принимает BIM–модель, а работает только с «плоским» форматом. Для сравнения: в Великобритании к 2025 году планируют создать «цифровые двойники» всех имеющихся инфраструктурных объектов.
В то же время сейчас заметно развивается инфраструктура «умного города», куда условно можно отнести транспорт. Например, система оплаты проезда и проездных билетов.
– Какие сегменты транспортной отрасли на сегодняшний день наиболее готовы к переменам?
– Раньше других сегментов транспорта цифровая трансформация совершилась в секторе воздушного транспорта. Авиаотрасль очень технологична, и цифра появилась там эволюционно. Уже сейчас воздушным судном в полете большую часть времени управляет автоматика, а не пилот. Можно сказать, это почти беспилотный транспорт. Сегодня это и диспетчеризация, и управление, и электронные билеты.
РЖД также делает большие шаги в направлении цифровой трансформации. В марте текущего года утверждена долгосрочная программа развития ОАО «Российские железные дороги» до 2025 года, где одной из целей обозначен переход на цифру. А для пассажиров создана новая цифровая платформа «Инновационная мобильность»: с ее помощью можно заказать и осуществить поездку «от двери до двери» по единому электронному билету, получить доступ в Интернет во время поездки, заказать питание или ряд туристических услуг. В дальнейшем компания намерена внедрять цифровые технологии и в других направлениях своей деятельности. Речь идет о создании единой информационной системы для управления транспортной инфраструктурой: транзит грузов, пассажирские перевозки, автоматизация деятельности логистических комплексов и переход на электронный документооборот в оформлении грузов.
В сегменте автомобильного транспорта упор делается на развитие геоинформационных систем (системы сбора, хранения, анализа и графической визуализации пространственных данных и связанной с ними информации о необходимых объектах). А это – основа для работы беспилотного транспорта. Также власти активно внедряют элементы «умного города» для оптимизации пространства, в котором функционируют автомобили. Речь идет об организации дорожного движения, для чего применяются системы фото– и видеофиксации, информационные табло о состоянии дорожного движения. По этому пути идет Москва, а следом за ней – города–миллионники, например, Нижний Новгород. Цифра также сильно повлияла на логистический бизнес. Благодаря GPS оператор может отслеживать маршрут, местоположение и время в пути транспортного средства, объем израсходованного топлива и пр.
Сегмент судостроения, внутреннего водного транспорта и все, что связано с портовой инфраструктурой, на этом фоне выглядит пока не так внушительно.
– Можете привести позитивные примеры цифровой трансформации на транспорте?
– Один из самых показательных примеров – ведущий российский интермодальный контейнерный оператор ПАО «ТрансКонтейнер». Он запустил онлайн–сервис по заказу и сопровождению контейнерных перевозок. В результате доля продаж, оформляемых через онлайн–каналы, выросла с 25% до 70%. Переходом на цифру и удобным интерфейсом они смогли привлечь дополнительную аудиторию на онлайн–платформу, одновременно сократив необходимость постоянного общения заказчика с менеджером.
Другой пример: АО «Сибирская угольная энергетическая компания» (СУЭК) и АО «РЖД Логистика». Они заключили договор о сотрудничестве по совершенствованию технологии железнодорожных перевозок угля. Компании стали использовать различные оптимайзеры и электронные заявки на перевозки, благодаря чему срок оборота вагонов удалось снизить на 12% и сократить средний простой вагонов на 14%.
ФГУП «Ведомственная охрана железнодорожного транспорта РФ» задалась целью повысить сохранность перево-
зимых грузов. Был разработан проект «Охранный поезд», который в том числе подразумевает мониторинг состояния грузов и подвижного состава в режиме реального времени с использованием ГЛОНАСС–технологий и оперативное реагирование на нештатные ситуации. В результате показатели по безопасности намного улучшились.
Приведу также пример из зарубежной практики: основной железнодорожный оператор в Германии Deutsche Bahn перешел на цифру, установив датчики и сенсоры на элементы своей инфраструктуры, а также используя технологии больших данных. В результате затраты сократились на 25% за счет минимизации простоев подвижного состава, повышения эффективности организации движения.
Последним надо упомянуть еще один косвенный пример, который хорошо иллюстрирует трансформацию традиционной бизнес–модели. Белорусская Группа компании «СТиМ» специализировалась на продаже техники для дорожной разметки. Проблема была в том, что дорожные организации заливали в установки краску низкого качества, из–за чего они часто ломались. А ремонт по гарантии должен был производить поставщик, снижая прибыльность своего бизнеса. Было решено изменить политику компании и продавать не технику, а сам сервис по нанесению разметки – создать собственное подразделение по нанесению разметки.
– А есть негативные примеры?
– Некоторые компании терпят неудачу на этапе внедрения цифровых решений. Потому что, к сожалению, неправильно выбирают технологию, ее поставщика или неэффективно планируют процессы. Цифровая трансформация – это не значит заменить, условно говоря, одну лампочку на другую. Необходимо адаптировать все производственные процессы, а также подготовить персонал. В моей практике были случаи, когда производство на заводе полностью автоматизировали, а потом оборудование пылилось. Если рассмотреть историю Интернета вещей, то поначалу только 3% попыток его внедрения были успешными. Цифровая трансформация – это риски, неудобство для сотрудников, необходимость дополнительно отлаживать процедуры и схемы. Но надо понимать, что постепенно технологии отработаются на практике. Например, посмотрите на «умные» дороги или элементы «безопасного города» (системы фото– и видеофиксации). Технология распознавания лиц пару лет назад была новинкой, а сейчас уже данность, которую можно адаптировать под свои потребности.
Существует еще одна опасность при внедрении цифровых технологий – не довести выбранные решения до конца. Слабое понимание конечной точки – это распространенная ситуация. Руководство дает цифровой технологии «зеленый свет» только потому, что это модно, и не понимает, какого эффекта хочет достичь. Типичный пример – применение технологии информационного моделирования (BIM). Есть отдельные компании, которые уже по три раза начинали ее внедрять, но так ни разу и не закончили.
– В чем причина таких неудач?
– Основная причина неудач – низкие компетенции заказчика. Даже топ–менеджмент компании не всегда понимает масштаб изменений, и зачастую сводит всю цифровую трансформацию к ИТ–стратегии. Это не одно и то же.  Если руководство не понимает, как этого можно требовать от рядовых сотрудников, которых необходимо научить пользоваться новыми инструментами. Вторая причина – финансовая. Стоимость цифровой трансформации может быть очень высокой, инвестиции могут растянуться во времени, а эффект будет виден не сразу. Третья причина – взаимодействие с поставщиками программных продуктов. Российских производителей не так много, а с зарубежными сегодня стало сложнее работать из–за последствий экономических антироссийских санкций.
– С какими производителями программных решений вы работаете?
– Как интегратор мы независимы в выборе поставщиков. У нас есть наработанная сеть партнеров, которая позволяет предложить заказчику полный спектр существующих решений. Мы помогаем сформулировать задачу, определить направления работы, сформировать команду и выбрать пул поставщиков ИТ–решений. Конечный выбор остается за заказчиком. Отмечу, что сейчас в России стоит задача перехода на отечественные технологии. Пока уровень их разработок ниже зарубежных. Возможно, это шанс для отечественного производителя, однако основной путь на рынок все равно лежит через создание совместных предприятий. Только так российская сторона может гарантировать, что даже в условиях санкций та или иная технология не останется без послепродажного сервиса и обновлений. Никому не хочется повторять опыт отечественного авиапроизводителя, когда выпуск конечного продукта задерживается из–за отсутствия импортируемых комплектующих.
– Сколько стоит цифровая трансформация?
– Все зависит от задачи, которую необходимо решить. Если стоит задача совершенствовать управление взаимоотношениями с клиентами, можно обойтись онлайн CRM–системой. Ей можно пользоваться по подписке как сервисом, не подкупая и не устанавливая саму программу. Это недорогое решение, которое позволяет значительно повысить качество взаимодействия с клиентами. Одновременно существуют многомиллиардные решения. Например, все, что связано с Интернетом вещей, в который может входить установка датчиков, сенсоров, а также интеграция специальных программ в единую цифровую платформу.
Зачастую все эти процессы сложные. Мы всегда предлагаем сначала отработать каждую цифровую технологию на пилотном проекте, оценить, как это работает, выявить коллизии, и только после этого масштабировать на весь бизнес. Тогда эффект получится хороший. К тому же мы отталкиваемся от конкретной проблемы. К примеру, если к нам обращается перевозчик, то мы последовательно анализируем все этапы, которые проходит грузоотправитель или пассажир; смотрим, какие проблемы возникают, и что надо сделать, чтобы процессы проходили быстрее, надежнее, удобнее. А только потом предлагаем различные технологические решения.
– Насколько широк рынок? Сколько предприятий нуждаются в определении своей цифровой стратегии?
– Недавно мы подвели итоги нашего опроса об уровне цифровизации строительных компаний, результаты которого говорят о том, что лишь 20% участников рынка в этом секторе имеют хорошие стратегии (на самом деле меньше, ведь интервьюируемые говорили сами о себе и, скорее всего, несколько завышали свои оценки). В других отраслях, в том числе и транспортной, примерно такая же пропорция. По моей оценке, какой–либо выраженный уровень цифровой зрелости имеют лишь 5–10% компаний в целом по всем отраслям. Многие до сих пор не осознали, какие возможности дает цифра, и насколько реальна угроза отставания от рынка, если ее не использовать.
Так или иначе, основной вектор уже сформирован: никто не сможет игнорировать Четвертую промышленную революцию. Вопрос только, как быстро компании поймут, что живут в новой реальности и перестроят свой бизнес с учетом «цифры». Наша практика говорит, что порядка 20% участников рынка – это новаторы, те, которые готовы первыми осваивать новые технологии, 70% – это большинство, которое готово воспользоваться опытом других, и 10% – это консерваторы. Так вот, сейчас как раз время первых: инноваторов, пионеров, первопроходцев. На них будут равняться другие, они первыми получат опыт цифровой трансформации и шанс добиться успеха.

Людмила ИЗЪЮРОВА,
обозреватель «ТР»