В деле утилизации старых авто мы сдвинулись с мертвой точки, но…

СИТУАЦИЯ

Лет 10–15 назад у Москвы была безрадостная перспектива превратиться в кладбище старых автомобилей. Практически в каждом из 30 тыс. столичных дворов стояли «мертвые» железные кони…
Старые, ржавые, с выбитыми стеклами и спущенными колесами, они занимали парковочные места, портили внешний вид дворов. Летом железная недвижимость служила прибежищем для бомжей, зимой превращалась в снежные сугробы. Для коммунальных служб развалюхи на много лет стали головной болью: порой даже свежий асфальт приходилось укладывать в их обход, не говоря уже об уборке территории. И это продолжалось годами.
– Старые машины не просто захламляют дворы. Они опасны для окружающей среды, – уверяет эколог Вячеслав Паньков. – Ведь из этой рухляди в почву постепенно вытекают все технические жидкости – машинное масло, тормозная жидкость… Плюс металлы – ржавчина, свинец из аккумуляторов. В итоге московская почва, и без того сильно загрязненная, превращается в технический грунт. Вот вам и лысые газоны, и плохо растущие деревья…
Но разве только во дворах стоял автохлам? Ржавых «подснежников» немало в подмосковных лесах, где, разлагаясь, каждый отравляет немалую территорию вокруг себя. На востоке столицы есть Белое, Черное и Святое озера. Не проходило года, чтобы из воды не доставали ржавые авто.
Рухлядь раздражала москвичей. Писательница Татьяна Устинова как–то призналась: «Все свои активные желания я претворяю в жизнь собственными руками. Когда меня раздражал грязный подъезд, то я его мыла; если на площадке кто–то рассыпал мусор – надевала перчатки и все убирала. Единственное, с чем я не смогла справиться за время жизни в городе (сейчас живу за городом), – это два монумента отечественного автопрома, которые, как памятники постмодернизму, располагались рядом с подъездом. Не смогла по банальной причине – не осилила, хотя примеривалась. Оттащить две ржавые развалюхи на помойку оказалось не по моему женскому плечу. Первый был синий «Запорожец», владельцев которого никто не знал. А вторая – красная «Ока», чьи хозяева, кстати, жили в соседнем доме. Лично я бы выдала премию тому человеку, который бы придумал, как грамотно утилизировать развалюхи».
Проблема Москвы, да и России в целом, в том, что у нас – самый старый автопарк в Европе. Около половины всех машин – старше 10 лет, в числе которых немало подержанных иномарок. По данным криминальной полиции Германии, каждый десятый автомобиль, предназначенный для сдачи в утиль, перепродается в другие страны.
Вряд ли кто–то назовет точное количество бесхозных машин в Москве. Исходя из численности столичного автопарка, считается, что ежегодно на улицах и дворах остаются 25–30 тыс. «заезженных кляч», отслуживших свой век. Чтобы представить масштаб проблемы, давайте умножим 30 тыс. на 6 м2 (примерно такую площадь занимает в среднем одно неподвижное авто). Итого 180 тыс. м2, или 18 га. Это больше, чем площадь всех 70 павильонов ВВЦ, вместе взятых.
Железная рухлядь представляла собой не только серьезную экологическую, но и террористическую угрозу: мигранты покупали по бросовым ценам старые «Жигули», чтобы позднее, прибыльно «побомбив», бросить во дворе. И никто не знал, что в таких авто может лежать: гексоген, взрывчатка. Взрыв прогнившей «Таврии» на юго–западе Москвы, у ресторана «Макдоналдс», в октябре 2002 года это наглядно доказал.
Именно после сентябрьских взрывов жилых домов на улице Гурьянова и Каширском шоссе в 1999 году, которые тогда унесли жизни сотен москвичей, власти и решили избавиться от автостарья в столице. Однако изданные тогда документы и выделенные средства, как и потуги депутатов Мосгордумы, которые долго обсуждали проблему утилизации брошенных автомобилей, к желанному результату не привели. Помешало отсутствие законодательной базы, системы сбора автоутиля, необходимой организационной структуры и даже четкого определения брошенного автомобиля. На решение этих проблем, в частности, создание предприятий по переработке автомобильных кузовов, ушло несколько лет.
Реальное избавление Москвы от рухляди, пожалуй, можно отнести к 2008 году, когда с улиц и дворов города были вывезены более 20 тыс. развалюх. Такая же цифра значится в отчетах за 2009–2011 годы. Речь идет, согласно документам, «о ржавых машинах со спущенными колесами и захламленным салоном». Их выискивали коммунальщики и представители районных управ. Положительную роль сыграла федеральная программа по утилизации автомобилей, которая действовала в России с 2010 по 2012 год. Машину старше 10 лет можно было сдать на переработку и получить 50 тыс. руб. на покупку нового автомобиля отечественного производства. Всего за три года на утилизацию по всей России были сданы около 60 тыс. автомобилей, власти выдали их владельцам субсидий более чем на 30 млрд руб.
Все это привело к тому, что отживших свой век «железных коней» в столице стало заметно меньше. Да и сами хозяева машин стали внимательней относится к требованиям властей. Например, в 2015 году были обследованы около 10 тыс. бесхозных машин, брошенных на улицах и во дворах. Половину из них владельцы сами привели в порядок или убрали с улиц города. Остальные автомобили признали брошенными и эвакуировали на спецстоянки.
Отметим, что активную помощь коммунальщикам в очищении столицы от авторухляди оказывает портал «Наш город»: для того чтобы ваш двор перестал захламлять никому не нужный транспорт, достаточно одной жалобы жильцов. Именно на основании оставленных на портале обращений москвичей со дворов и улиц с начала этого года вывезено 67% потенциального металлолома.
Разумеется, все действия властей соответствуют принятому в стране законодательству.
– Раньше утилизировать брошенный автотранспорт можно было только с согласия владельца, – говорит начальник объединения административно–технических инспекций Москвы Дмитрий Семенов. – Это становилось серьезным препятствием для очистки города. На требования наших инспекторов убрать автохлам хозяева заявляли: вот починю и продам. Ждать можно было годами…
Найти управу на владельцев брошенных машин помогли вступившие в городе в силу правила их утилизации, прописанные в постановлении правительства Москвы «О порядке выявления, перемещения, временного хранения и утилизации брошенных, в том числе разукомплектованных транспортных средств». Документ указывает, какая машина подпадает под это определение, а также регламентирует действия сотрудников соответствующих структур по хранению автомобилей на специальных стоянках и их утилизации после решения суда.
Но если у жителей города старые и ржавые машины вызывают неприятие, то заводам по вторичной переработке металла они нужны для работы.
– Меня раздражает, когда их называют автохламом, – говорит доктор экономических наук, заместитель генерального директора ПК «Втормет» Юрий Воронцов. – Во всем мире это сырье, которое снова идет в производство…
Например, в Швейцарии сегодня 15% всего выплавляемого металла имеет «автомобильное» прошлое. В Японии и США четверть различного сырья добывается из отходов, а 90% изношенных шин используются вторично после переработки. В то время как у нас еще недавно только четыре шины из ста, отслуживших по прямому назначению, получали вторую жизнь, как правило, в виде мини–клумб у заводских проходных и офисов предприятий.
– В Германии, например, если ты используешь транспортное средство больше семи лет, тебе создают сложности, – отмечает Юрий Воронцов. – Ты начинаешь платить большие налоги. Это правильно, они думают об экологии. Мы считаем, что и в России эксплуатация легкового автомобиля не должна превышать десяти лет, это предел. У нас просто не все осознают, что держать такой автомобиль экономически невыгодно — когда начинаешь его ремонтировать, расходуешь на него больше, чем от него получаешь. Посмотрите, какие автомобили ездят по Москве. Есть шикарные, но есть и такие, что страшно смотреть: дыра здесь, пробоина там, дымит, коптит. Зачем такие машины? Как их можно допускать к эксплуатации?
Но ситуация меняется. В Москве сейчас три высокотехнологичных производства, позволяющих из авторухляди получать металл, полностью готовый к переработке, без всяких примесей и краски. Его с удовольствием берут Новолипецкий и Магнитогорский металлургические комбинаты и «Северсталь».
Предприятия готовы превратить в сырье для металлургического комбината любые машины – от «Оки» до бронетранспортера. Последний пустят под пресс–ножницы, способные перекусить штабель железнодорожных рельсов.
Кроме металла, находят своего потребителя резиновая крошка из старых шин, из которой делают присадку для асфальтовой смеси, чтобы дорожное покрытие было прочнее, а также пластиковый гранулят. Сложнее с утилизацией автомобильных стекол, аккумуляторов и масла. По мнению экспертов, идеальный вариант утилизации – когда 95% составляющих автомобиля можно использовать повторно. Эту задачу в России намерены решить до 2020 года.
Суммарная мощность столичных предприятий позволяет уже сейчас перерабатывать 30–35 тыс. машин в год.
Если брать Россию в целом, то у нас пока нет 40 заводов, как во Франции, автопарк которой сопоставим с российским, и тем более 47 предприятий, как в Германии. Менее десятка предприятий, которыми располагает страна, конечно, недостаточно.
При численности отечественного автопарка в 38 млн машин ежегодно ГИБДД списывает порядка 1,3 млн автомобилей, каждый десятый из которых, по данным экспертов, просто бросают.
Машин, что естественно, в России будет с каждым годом все больше, и проблема утилизации авторухляди, с которой первой столкнулась Москва, уже остро стоит в Санкт–Петербурге, Краснодаре, Екатеринбурге и других городах, а также ряде регионов, в частности, в Приморье, где много старых машин из Японии. Это тот случай, когда нельзя откладывать на завтра то, что нужно сделать сегодня.

Владимир ГОНДУСОВ

КСТАТИ
Поможет «Утилизатор»
На телеканале «Че» появилось новое шоу – «Утилизатор». Идея «Утилизатора» – борьба с автохламом: старыми, разбитыми, разваливающимися автомобилями в российских городах.
Именно глядя на заставленные ржавым железом на колесах московские дворы, автор программы Юрий Сидоренко решился создать такой проект. «Я в своем дворе нигде не мог поставить свой УАЗ – автохлам занимал кучу парковочных мест. Мне хотелось просто взорвать его! – рассказывает ведущий. – А потом родилась идея: почему бы и не взорвать, но на законных основаниях? Придумал проект, принес на канал, там мы его с директором и креативным продюсером доработали – так и родился «Утилизатор».
Желающие продать отслужившую свой век машину и одновременно стать героями программы оставляют заявки на сайте телеканала вместе с фотографиями и интересными историями о своем авто. Юрий Сидоренко выбирает, какую машину ему хотелось бы «спасти» или утилизировать, приезжает и оценивает ее реальную стоимость, которая часто оказывается ниже, чем запрошенная владельцем. Если владелец с оценкой соглашается, он может поиграть в интересную «игру»: если автомобиль заводится – Сидоренко предлагает купить автомобиль по названной им цене, нет – по цене продавца. Затем владелец может поиграть в викторину и заработать еще денег, а в конце выбрать – оставить машину и вложить заработанные деньги в ее ремонт или забрать всю сумму, а машину – утилизировать.
Сидоренко отмечает, что программа стала «лучом света» для тех, кто давно не мог избавиться от стоявших во дворах старых машин. «Люди пишут нам, чтобы мы забрали автохлам, и об этом узнают все больше и больше горожан – то есть уже появился некий социальный подтекст, и есть надежда, что когда–нибудь наши дворы станут чистыми от старого «железа».